В декабре Новосибирск посетила актриса Нелли Уварова. Она сыграла для горожан моноспектакль «Правила поведения в современном обществе». Но её визит запомнился не только этим. 6 декабря она встретилась с прессой. И это тоже было в какой-то мере событием. Всё-таки что ни говори, а телевидение – мощный генератор образов. И Катя Пушкарёва прочно «привязалась» к Нелли.

 

- Спектакль посмотрели. Но осталась загадка: какова история героини? И ещё – почему вы так лояльны к мобильным телефонам?

 

- Биография героини.... Мне бы, честно говоря, не хотелось бы её рассказывать. В пьесе её нет, и она рождалась по ходу репетиций. Конечно, когда мы пытались всё связать, но стало понятно, что это невозможно. Невозможно сплести всё это в одну биографию женскую. И поняли, что это не нужно. Это собирательный образ, женщина без возраста. Нет места действия, нет времени действия. Для меня это очень манкая задача, потому что я играю спектакль уже четвёртый сезон, и для меня приоритеты меняются, потому что моя жизнь меняется. Я могу сказать, что всё было у неё. И по поводу телефонов. Ну что же, конечно, я не люблю, когда звонят телефоны в зале, и не люблю, когда фотографируют в зале. Это стихийное бедствие, с которым можно и нужно бороться. Но в этом спектакле всё, что происходит в зале – предлагаемые обстоятельства. Смотря какое у меня настроение, смотря в какой момент звонит телефон… Это прежде всего возможность импровизации. В конце концов, всё бывает. К тому же мне трудно одной быть на сцене без партнёра. И моим основным партнёром является зритель. Поэтому если зритель простужен, чихает и кашляет, это значит, что мой партнёр чихает и кашляет. И я могу предложить ему попить водички, скажем. Поэтому конкретно в этом спектакле это как предлагаемые обстоятельства. А когда во время спектакля «Идиот» начинает звонить телефон и звонит долго, это мешает прежде всего зрителю. Даже артисты научились с этим как-то справляться и идти дальше. Поэтому я надеюсь на зрительскую помощь в этом смысле. Чтобы зрители воспитывали друг друга.

 

- Вы вызываете из зала партнёров для спектакля…

 

- Конечно, очень разные люди попадаются. Бывало так, что детей я вызывала на сцену, они мне помогали, допустим, в эпизоде свадебном. Почему нет? Или люди когда уже бал. Если в зале есть дети, мне хочется их как-то завлечь в процесс, и они счастливы. Бывает так, что зритель напряжён, страшно волнуется. Но, пожалуй, был всего единственный раз, когда мне отказали. Мужчина, к которому я обратилась, сделал ВОТ ТАК (изображает ужас – прим. корр.), будто готов был провалиться сквозь землю. Насилие – это последняя вещь, которая должна происходить. И я его успокоила: «Всё в порядке, я вас понимаю, я бы тоже на вашем месте так сделала». И сказала: «Если в зале есть желающие мне помочь…». И в этот момент вспрыгнуло сразу несколько человек в разных концах зала. И даже мужчины, которые понимали, что везёт тем, кто сидит или в первых рядах, или по краям

- Расскажите о новом сериале «Атлантида» с вашим участием. Ваша героиня убила человека. А вы можете оправдать убийство?

 

- Вы меня задели за живое, потому что она не убивала. Она оборонялась. Более того, сюжет основан на реальных событиях. Была такая история: женщина оборонялась, случайно убила человека и её оправдали. Начало этой истории повторяется в нашем сериале, но развитие совсем другое. Она отправляется в место наказания. Оправдать убийство? Это очень сложный вопрос. Мне бы не хотелось на эту тему теоретизировать. За все поступки в жизни каждого человека придётся расплачиваться, и у каждого свой путь. По поводу съёмок. Мы не снимали в тюрьме, мы снимали в павильоне. Но могу сказать, что когда снимали сцены, которые были в камере, и буквально с утра до ночи я не выходила оттуда. Мне реквизиторы дали матрас, одежду, в которой моя героиня ходит, всё казённое, и это было в таком состоянии… «Как же так?! Наволочка не чистая! Какая-то она… нечистая», - подумала я, и страшно возмутилась. Я даже не успела это произнести, успела только подумать, и поняла, что какое счастье, что я нахожусь внутри съёмочного процесса с нечистой наволочкой, а не наоборот – в камере с чистой. Поэтому всё моё возмущение улетучилось. Я поняла, что это всё даёт мне правильное ощущение.

 

- Насколько вам близка эта героиня?

 

- Наверное, близка. Я не рассматриваю своих героинь с этой стороны. Это с актёрской точки зрения непродуктивно, на мой взгляд. Были сцены трудные. Могу сказать, что вообще все проявления насилия меня отталкивают. Любое проявление насилия и хамства вызывает почти физическую реакцию. Это очень сложно. Я поняла, что даже в кино мне не хочется с этим сталкиваться.

 

- Актёры считаются людьми аполитичными. А вы? Вы голосовали? Каков был ваш выбор?

 

- Если бы я голосовала, я бы вам, наверное, не сказала, потому что мне не хотелось бы выступать в роли агитатора ни в какой степени. Я не голосовала. Была на гастролях в Перми (в Израиле - прим. Админ. сайта). И вообще могу сказать, что я как-то вне политики. Так сложилось. Я не слежу даже за новостями. Я начинаю об этом задумываться, понимаю, что, возможно, такое отстранённое существование больно ударит по мне. Потому как человек думающий, вдруг поняла, что, наверное, так не может быть всегда.

 

- Как вы относитесь к понятиям «амплуа» и «роль всей жизни»?

 

- Могу рассказать смешную историю. Когда я поступала в институт на актёрский факультет, я понятия не имела, что такое амплуа. И когда я проходила туры, в РАТИ мне сказали – тебя на героиню тянут. И я сделала два вывода: значит, на героиню не хватает чего-то героического. Поэтому на последний творческий экзамен я сменила программу. На пол скинула все книги, и думала, что мне срочно нужно найти что-то такое героическое. И надо учесть, что я приехала из Тбилиси, и разговаривала с жёстким грузинским акцентом. Поэтому прочитала очень героически Зинаиду Гиппиус с грузинским акцентом:

 

Она не погибнет, нет,
Она не погибнет, Россия,
И мы не погибнем, нет,
Дети её золотые.

    

    На этом моё поступление в РАТИ закончилось. Потом я была очень озадачена, когда поступила во ВГИК. Я спрашивала, какое у меня амплуа. Приставала ко всем с этим вопросом, и никто не мог ответить. И я считала себя несчастным человеком, ведь даже педагоги не могли определить. Я играла очень разные роли – характерные, лирические, героические, мальчиков, девочек, собачек, женщин в возрасте. В общем, всё, что попадалось под руку. И когда я заканчивала институт, я опять обратилась с этим вопросом к педагогу Александру Назарову:» Помогите, потому что я иду показываться в театр, а там будут смотреть максимум два отрывка, а их у меня очень много, и выбрать сложно, они все такие разные, выбрать я не могу, не знаю, что для меня правильно. Как насчёт амплуа?». Он сказал: «Ты знаешь, я ничем не могу тебе помочь. Ты актриса, на которую можно надеть любой костюм». Я чувствовала себя несчастной. Сейчас я понимаю, что это счастье, когда разные режиссёры видят тебя в абсолютно разных ролях. Мне предлагают роли кислотных тинейджеров, думающих женщин, маленьких девочек… Всё на свете. Я жадная очень до всего, поэтому я счастлива, что именно так сложилась моя судьба. С ролью на всю жизнь мне пока рано. Всё-таки, конечно, как человек, который верит в лучшее, я надеюсь, что будет другое. Она параллельно со мной живёт, слава Кати Пушкарёвой, потому что я живу другой жизнью, у меня работа в театре, и каждый вечер я выхожу на сцену в совершенно иных ролях, репетирую спектакли и этим живу. А Катя Пушкарёва живёт и живёт, слава Богу. И я не считаю нужным бороться с этим. Если бросать силы на борьбу, то можно потратить очень много времени, устать от этого и ничего не добиться. Проще заняться своими делами, а время покажет.

 

- Не задумывались о том, как использовать возникшую популярность?

 

- Нет, не задумывалась. Об этом думают многие другие. Это меня очень напугало, потому что количество предложений со стороны каких-то невероятных проектов огромное было… Когда ты в одночасье понимаешь, что ты всем нужен, радует, конечно, с одной стороны. А с другой, ты понимаешь, что это в чистом виде эксплуатация, и что конкретно ты как человек, как творческая единица этим людям не нужна. Сейчас есть момент такого бизнеса: выжать, выжать, выжать побольше. Кто успел – тот молодец. Мне это неинтересно. Я не хочу тратить свою жизнь на выжимание здесь и сейчас.

 

- А что читает думающий человек?

 

- Времени мало на чтение. Всё время чувство такое, что хочется, но не успевается, и очень жалко. Когда собираюсь в поездку, у меня борьба идёт с собой. Я беру несколько книг. И когда мне муж говорит: «Ты же едешь одна, и ты будешь это тащить одна, ты ведь не прочитаешь всё это за два дня». «Да, - говорю я. – А вдруг?». Я всё-таки тащу, потом ужасно расстраиваюсь. Он меня спрашивает: «Удалось?». Я говорю: «Нет». И когда я в следующий раз собираюсь, он смотрит и говорит: «Опять набрала». Я говорю: «Да». Почти всегда беру с собой какие-нибудь рассказы короткие. Параллельно с передвижением это каким-то образом живёт и потом всплывает совсем в других работах. А сейчас я читаю книжку «Давайте напишем что-нибудь». Это тот автор, которого я читаю с карандашом. Начала подчёркивать, помечать на полях, и поняла, что этого очень много, как я ни пытаюсь себя остановить. Для меня литературный материал – это не способ расслабиться. Это отправная точка для фантазии. Но всё равно мне очень не хватает времени. Получается так, что приоритеты – это тот литературный материал, над которым ты сейчас работаешь, и около него.

 

- Когда-то вам казалось романтичным расклеивать объявления. А что вы считаете романтичным сейчас?

 

- Романтичным в профессии? Или вообще? Знаете, романтика там, где ты хочешь, чтобы она была. Это состояние души. И романтичным может быть всё, что угодно. И даже наша с вами пресс-конференция может быть вполне романтичной. Это просто твой собственный взгляд на мир. Мы на первом курсе делали задание: создать атмосферу. И понимали, когда на пустую сцену – ничего нет вообще – выходит человек, а его задача – показать атмосферу дождливого вечера. Мы об этом не знали. Какие-то этюды сами себе придумывали. Выходит человек и что-то делает. Ему холодно, льёт дождь. Но он создаёт атмосферу. И мы понимаем: да, вечер, идёт дождь. Почему? Ну вот потому. Что сейчас для меня романтично? Это может показаться смешным, но самая большая романтика – проснуться утром в собственной кровати, в собственном доме. Такое счастье. Если раньше мне казалось романтичным атмосфера гостиниц, то сейчас - прямо противоположное.